MIA главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции |  Маркс Энгельс архив

Глава 35. Благородный металл и вексельный курс

Карл Маркс

Оригинал находится на странице http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Kapital3/index.html
Последнее обновление Ноябрь 2011г.

I. Движение золотого запаса

«618» Относительно накопления банкнот в периоды угнетения следует заметить, что здесь повторяется образование сокровищ в виде благородного металла, которое наблюдалось в тревожные времена на самых ранних стадиях существования общества. Влияние акта 1844 г. представляет интерес потому, что акт этот стремится весь находящийся в стране благородный металл превратить в средства обращения; он хочет отождествить отлив золота с сокращением, прилив золота с расширением количества средств обращения. На опыте применения акта было доказано обратное. За единственным исключением, о котором мы сейчас упомянем, масса находящихся в обращении банкнот Английского банка после 1844 г. никогда не достигала того максимума, который Банк имел право выпускать. И кризис 1857 г. показал, с другой стороны, что при известных условиях этого максимума недостаточно. С 13 по 30 ноября 1857 г. в обращении было банкнот в среднем ежедневно на 488 830 ф. ст. больше этого максимума (B. A. 1858, стр. XI). Законный максимум был тогда 14 475 000 ф. ст. плюс сумма металлического запаса в подвалах Банка.

Относительно прилива и отлива благородного металла необходимо заметить следующее:

Во-первых, надо различать, с одной стороны, движение металла в пределах области, не производящей золота и серебра, а с другой стороны, движение золота и серебра от источников их производства в различные другие страны и распределение этого добавочного металла между этими странами.

С начала нынешнего века — до тех пор, пока не сказалось влияние русских, калифорнийских и австралийских золотых приисков, — поступлений золота и серебра хватало лишь для возмещения изнашивающейся монеты, для обычного употребления этих металлов в производстве предметов роскоши и для вывоза серебра в Азию.

«619» Однако с того времени с ростом азиатской торговли Америки и Европы чрезвычайно возрос, во-первых, вывоз серебра в Азию. Серебро, вывезенное из Европы, в значительной своей части замещалось добавочным золотом. Далее, часть вновь приливающего золота поглощалась внутренним денежным обращением. Считают, что до 1857 г. приблизительно 30 миллионов добавочного золота вступило во внутреннее обращение Англии^[337]. Затем, после 1844 г. средний уровень металлических запасов во всех центральных банках Европы и Северной Америки повысился. В то же время рост внутреннего денежного обращения привёл к тому, что после паники в следующий за ней период затишья банковский запас стал возрастать быстрее, так как увеличилась масса золотой монеты, вытолкнутой из внутреннего обращения и иммобилизованной. Наконец, после того как были открыты новые месторождения золота, поднялось потребление благородного металла для изготовления предметов роскоши вследствие возросшего богатства.

Во-вторых, между странами, не производящими золота и серебра, благородный металл постоянно циркулирует туда и обратно; одна и та же страна непрерывно ввозит золото и столь же непрерывно вывозит его. И лишь перевес движения в ту или другую сторону решает, в конечном счёте, имеет ли место прилив или отлив, так как чисто колебательные и зачастую параллельные движения по большей части взаимно нейтрализуются. Но именно вследствие этого, поскольку обращают внимание на конечный результат, упускается из виду непрерывность и в общем параллельный ход обоих движений. Дело воспринимается всегда таким образом, как будто избыточный ввоз или избыточный вывоз благородного металла есть лишь результат и выражение соотношения между ввозом и вывозом товаров, тогда как он в то же время выражает соотношение между независимым от товарной торговли ввозом и вывозом самого благородного металла.

«620» В-третьих, преобладание ввоза над вывозом, и наоборот, измеряется в общем увеличением или уменьшением металлического запаса центральных банков. Бо́льшая или меньшая точность этого мерила зависит, конечно, прежде всего от того, насколько банковское дело вообще централизовано. Ибо от этого зависит, насколько благородный металл, накопленный в так называемом национальном банке, представляет вообще национальный запас металла. Но если даже это и так, указанное мерило всё же не точно, так как при известных условиях добавочный ввоз поглощается внутренним обращением и растущим применением золота или серебра для изготовления предметов роскоши и так как, кроме того, без добавочного ввоза золото может извлекаться для внутреннего обращения и, следовательно, металлический запас может уменьшаться без одновременного увеличения вывоза.

В-четвёртых, вывоз металла принимает форму отлива (drain), если движение в сторону уменьшения продолжается длительное время, так что уменьшение становится общей тенденцией движения и металлический запас банка падает значительно ниже среднего уровня, пока не достигнет своего среднего минимума. Этот последний устанавливается более или менее произвольно, поскольку законодательство, определяющее размер покрытия для размена банкнот и т. п., в различных случаях оказывается различным. Относительно количественных границ, которых такой отлив может достигнуть в Англии, Ньюмарч говорит перед комиссией палаты общин 1857 г. по банковскому законодательству (B. A. 1857, № 1494):

«Если судить на основании опыта, то представляется в высшей степени неправдоподобным, чтобы отлив металла вследствие какого-либо колебания в сделках с заграницей мог превысить 3 000 000 или 4 000 000 фунтов стерлингов».

В 1847 г. самый низкий уровень золотого запаса в Английском банке, имевший место 23 октября, показывает по сравнению с 26 декабря 1846 г. уменьшение на 5 198 156 ф. ст., а по сравнению с наивысшим уровнем в 1846 г. (29 августа) уменьшение на 6 453 748 фунтов стерлингов.

В-пятых, назначение металлического резерва так называемого национального банка, назначение, которое служит отнюдь не единственным регулятором величины металлического запаса, ибо он может возрастать вследствие простой задержки в делах внутри или вне страны, является трояким: 1) Быть резервным фондом для международных платежей, короче, резервным фондом мировых денег. 2) Быть резервным фондом для внутреннего «621» металлического обращения, попеременно расширяющегося и сокращающегося. 3) Быть резервным фондом для платежей по вкладам и для размена банкнот, что связано с функцией банка и ничего общего не имеет с функциями денег как таковых. На металлический запас могут поэтому влиять те отношения, которые касаются каждой из этих трёх функций; следовательно, он может испытать на себе влияние: как международный фонд — со стороны платёжного баланса, какими бы причинами ни определялся этот последний и каково бы ни было его отношение к торговому балансу; как резервный фонд внутреннего металлического обращения он может испытать на себе влияние расширения или сокращения этого последнего. Третья функция, функция фонда обеспечения, не обусловливает, правда, самостоятельного движения металлического резерва, однако оказывает двоякое влияние. Если выпускаются банкноты, замещающие во внутреннем обращении металлические деньги (следовательно, также и серебряную монету в странах, где серебро является мерой стоимости), то отпадает функция резервного фонда, отмеченная в пункте 2. И часть благородного металла, служившая для этой цели, будет надолго уходить за границу. В этом случае металлические деньги не извлекаются из банка для целей внутреннего обращения и вместе с тем отпадает необходимость периодически увеличивать металлический запас путём иммобилизации части обращающихся металлических денег. Далее, если необходимо при всех обстоятельствах удерживать в резерве известный минимум металла для уплаты по вкладам и размена банкнот, то это особым образом сказывается на последствиях прилива и отлива золота; это влияет на ту часть резерва, которую банк обязан удерживать при всех обстоятельствах, или на ту его часть, от которой он в другое время стремился бы освободиться как от бесполезной. При чисто металлическом обращении и концентрации банковского дела банк также должен был бы рассматривать свой металлический резерв как гарантию для уплаты по своим вкладам и в случае отлива золота могла бы наступить паника, подобная той, какая имела место в 1857 г. в Гамбурге.

В-шестых, за исключением разве только 1837 г., действительный кризис всегда наступал уже после изменения вексельного курса, то есть в тот момент, когда ввоз благородного металла снова стал превышать вывоз.

В 1825 г. настоящий крах наступил после того, как прекратился отлив золота. В 1839 г. отлив золота имел место, не приведя к краху. В 1847 г. отлив золота прекратился в апреле, а крах наступил в октябре. В 1857 г. отлив золота за границу «622» прекратился с начала ноября, и лишь позднее, в ноябре, наступил крах.

Особенно отчётливо проявилось это в кризисе 1847 г., когда отлив золота прекратился уже в апреле, вызвав сравнительно лёгкий предварительный кризис, а затем лишь в октябре разразился собственно торговый кризис.

Приводимые ниже показания были даны перед секретной комиссией палаты лордов по торговому кризису 1847 года; показания свидетелей (evidence) были отпечатаны только в 1857 г. (раньше эти показания мы помечали: С. D. 1848/57).

Показания Тука:

В апреле 1847 г. возникло угнетённое состояние, которое, строго говоря, было равносильно панике, но продолжалось сравнительно короткое время и не сопровождалось сколько-нибудь значительными коммерческими банкротствами. В октябре угнетённое состояние было гораздо острее, чем в апреле, причём имело место почти неслыханное количество банкротств (2996). — В апреле вексельный курс — в особенности с Америкой — заставил нас экспортировать значительное количество золота для оплаты чрезвычайно большого импорта; только ценой крайне сильного напряжения Банк приостановил отлив золота и добился повышения курса (2997). — В октябре вексельный курс был благоприятен для Англии (2998). — Изменение вексельного курса началось на третьей неделе апреля (3000). — Колебания вексельного курса имели место в июле и августе; с начала августа он всё время был благоприятен для Англии (3001). — Отлив золота в августе был вызван нуждами внутреннего обращения (3003).

Дж. Моррис, управляющий Английским банком, показывает:

хотя с августа 1847 г. вексельный курс сделался благоприятным для Англии и вследствие этого имел место ввоз золота, тем не менее металлический запас Банка уменьшился.

«2 200 000 ф. ст. золотом ушли из Банка в обращение вследствие внутреннего спроса» (137). — Это объясняется, «с одной стороны, увеличением числа занятых рабочих на строительстве железных дорог… с другой стороны, желанием банкиров в период кризиса иметь собственный запас золота» (147).

Палмер, бывший управляющий и с 1811 г. директор Английского банка, показывает:

«684. За весь период с половины апреля 1847 г. до дня приостановки банковского акта 1844 г. вексельные курсы были благоприятны для Англии».

Следовательно, отлив металла в апреле 1847 г., вызвавший самостоятельную денежную панику, был здесь, как и везде, лишь предтечей кризиса и обратное движение наступило раньше, чем разразился этот последний. В 1839 г. при сильно «623» угнетённом состоянии дел имел место значительный отлив металла для уплаты за хлеб и т. п. — однако без кризиса и денежной паники.

В-седьмых, как только общий кризис заканчивается, золото и серебро — оставляя в стороне прилив новых количеств благородного металла из стран его производства — распределяются снова в тех соотношениях, в которых они существовали как особое сокровище различных стран в состоянии их равновесия. При прочих равных условиях относительная величина сокровища каждой страны определяется её ролью на мировом рынке. Из страны, которая располагала благородными металлами в количестве, превышающем норму, они отливают в другие страны; эти движения прилива и отлива лишь восстанавливают первоначальное распределение сокровищ между различными нациями. Однако такое перераспределение осуществляется посредством влияния различных обстоятельств, которые будут упомянуты при рассмотрении вексельных курсов. Как только нормальное распределение снова восстановлено, то, начиная с этого момента, наступает сначала рост, затем новый отлив. {Это последнее положение, само собой разумеется, относится только к Англии как центру мирового денежного рынка. — Ф. Э.}

В-восьмых, отливы металла являются большей частью симптомами изменений в состоянии внешней торговли, а это изменение есть, в свою очередь, предвестник того, что назревает кризис < supclass="enote">[338].

В-девятых, платёжный баланс может быть благоприятен для Азии и неблагоприятен для Европы и Америки^[339].

Ввоз благородного металла имеет место преимущественно в два периода. С одной стороны, в первой фазе низкой процентной ставки, которая следует за кризисом и выражает собой сокращение производства; и затем во второй фазе, когда ставка «624» процента повышается, но ещё не достигает своего среднего уровня. Это та фаза, когда обратный приток капиталов совершается легко, коммерческий кредит достигает большого размаха и потому спрос на ссудный капитал возрастает медленнее, чем расширяется производство. В обеих фазах при сравнительном обилии ссудного капитала избыточный приток капитала в форме золота и серебра, то есть в такой форме, в которой он непосредственно может функционировать только как ссудный капитал, должен оказывать значительное влияние на ставку процента, а тем самым и на тонус всей деловой жизни.

С другой стороны, отлив, непрерывный значительный вывоз благородного металла, наступает, когда новых поступлений уже нет, рынки переполнены и мнимое процветание поддерживается только кредитом; когда, следовательно, уже существует очень сильный спрос на ссудный капитал и потому ставка процента достигает по меньшей мере своего среднего уровня. При этих условиях, выражающихся именно в отливе благородного металла, значительно усиливается влияние непрерывного ухода капитала в такой форме, в какой он непосредственно существует как ссудный денежный капитал. Это должно оказывать прямое влияние на ставку процента. Но вместо того чтобы ограничивать кредитные операции, повышение ставки процента расширяет их и приводит к перенапряжению всех их вспомогательных средств. Поэтому такой период предшествует краху.

Ньюмарчу ставят вопрос (B. A. 1857):

«1520. Итак, количество обращающихся векселей повышается вместе с процентной ставкой? — По-видимому, да. — 1522. В спокойные, обычные времена главная книга есть действительное орудие обмена; но когда наступают затруднения, когда, например, при обстоятельствах, указанных мной, поднимается банковская учётная ставка… тогда операции сами собой сводятся к выписыванию векселей; векселя эти не только более пригодны для того, чтобы служить законным доказательством заключённой сделки; они удобнее также для совершения дальнейших закупок и прежде всего применимы как кредитное средство приобретения капитала».

К этому присоединяется ещё то обстоятельство, что раз банк при сколько-нибудь угрожающих условиях поднимает свою учётную ставку — в связи с чем в то же время становится вероятным, что банк ограничит сроки учитываемых им векселей, — наступает всеобщее опасение, что это будет происходить crescendo^[340]. Каждый, и прежде всего рыцарь кредита, стремится поэтому как бы учесть будущее и получить в данный «625» момент в своё распоряжение максимально возможное количество кредитных средств. Таким образом, из указанных выше причин вытекает, что одно только количество как ввезённого, так и вывезенного благородного металла оказывает влияние не само по себе; но что, с одной стороны, оно оказывает своё влияние благодаря специфическому характеру благородного металла как капитала в денежной форме, а с другой стороны, оно влияет, как пёрышко, которое, будучи прибавлено к грузу на чаше весов, оказывается достаточным, чтобы окончательно склонить её в определённую сторону; оно влияет благодаря тому, что наступает при условиях, когда всякое прибавление в ту или другую сторону имеет решающее значение. Без этих причин было бы совершенно непонятно, каким образом может оказать сколько-нибудь заметное влияние отлив золота, скажем, на сумму в 5–8 млн. ф. ст., а как показывает опыт, эта граница до сих пор не переступалась; такое ничтожное увеличение или уменьшение капитала, совершенно незначительное даже по сравнению с 70 миллионами золота, циркулирующими в среднем в Англии, является, конечно, ничтожно малой величиной при размерах производства, подобных английским^[341]. Но именно развитие кредитной и банковской системы, которая, с одной стороны, стремится поставить весь денежный капитал на службу производства (или, что сводится к тому же, стремится превратить всякий денежный доход в капитал) и, с другой стороны, на известной фазе цикла сводит металлический резерв к такому минимуму, что он уже не в состоянии выполнять выпадающие на его долю функции, — именно эта развитая кредитная и банковская система и создаёт чрезмерную чувствительность всего организма. На более низкой ступени развития производства увеличение или уменьшение металлического запаса по сравнению с его средней величиной оказывает относительно ничтожное влияние на производство. Равным образом даже очень значительный отлив золота оказывает относительно ничтожное влияние, раз он имеет место не в критический период промышленного цикла.

При данном объяснении мы отвлеклись от тех случаев, когда отлив металла наступает вследствие неурожая и т. д. Здесь значительное и внезапное нарушение равновесия производства, «626» выражением которого является отлив золота, не нуждается в дальнейшем объяснении своих последствий. Последствия эти тем значительнее, чем больше такое нарушение совпадает с периодом, когда производство переживает высокую конъюнктуру.

Мы отвлеклись, кроме того, от функции металлического запаса как гарантии размена банкнот и оси всей кредитной системы. Центральный банк есть ось кредитной системы. А металлический запас есть в свою очередь ось банка^[342]. Превращение кредитной системы в монетарную систему неизбежно, как это уже было указано в «Капитале», кн. I, гл. III, при исследовании функции денег в качестве средства платежа^[343]. И Тук и Лойд-Оверстон одинаково признают необходимость огромных жертв реальным богатством для того, чтобы в критический момент удержать металлический базис. Спор между ними сводится лишь к вопросу о некотором плюсе или минусе, к вопросу о том, какой образ действий следует считать более, а какой менее рациональным перед лицом этой неизбежности^[344]. Некоторое, по сравнению со всем производством, незначительное количество металла признаётся осью системы. Не говоря уже об ужасающем проявлении во время кризисов этого характера «оси», отсюда вытекает очень забавный теоретический дуализм. Пока «просвещённая» политическая экономия ex professo^[345] трактует «о капитале», она с величайшим презрением взирает на золото и серебро как на форму капитала, которая фактически не представляет совершенно никакого интереса и является совершенно бесполезной. Как только она начинает говорить о банковском деле, то, наоборот, и золото с серебром становятся капиталом par excellence^[346], для удержания которого следует приносить в жертву все другие формы капитала и труд. Чем же отличаются золото и серебро от других видов богатства? Не величиной стоимости, так как эта последняя определяется количеством овеществлённого в них труда. Они отличаются «627» лишь как самостоятельное воплощение, как выражение общественного характера богатства. {Богатство общества существует лишь как богатство отдельных лиц, являющихся его частными собственниками. Оно проявляется как общественное богатство лишь благодаря тому, что эти отдельные лица для удовлетворения своих потребностей обмениваются между собой качественно различными потребительными стоимостями. В условиях капиталистического производства они могут это делать лишь при посредстве денег. Таким образом, лишь при посредстве денег богатство отдельного лица осуществляется как общественное богатство; в деньгах, в этой вещи, воплощена общественная природа этого богатства. — Ф. Э.} Следовательно, это общественное бытие денег проявляется как нечто потустороннее, как вещь, предмет, товар, существующий рядом с действительными элементами общественного богатства и вне их. Пока производство идёт бесперебойно, это забывается. Кредит, тоже как общественная форма богатства, вытесняет деньги и узурпирует их место. Именно доверие к общественному характеру производства является причиной того, что денежная форма продуктов кажется чем-то мимолётным и идеальным, простым представлением. Но как только кредит потрясён, — а эта фаза неизбежно наступает в современном промышленном цикле, — всё реальное богатство вдруг должно быть действительно и немедленно превращено в деньги, в золото и серебро. Это требование безумное, однако оно неизбежно вырастает из самой системы. Между тем всё золото и серебро, долженствующее удовлетворить эти чудовищные притязания, составляют сумму лишь в несколько миллионов, хранящихся в подвалах банка^[347]. Таким образом, в воздействии отлива золота тот факт, что производство как общественное производство не подчинено в действительности общественному контролю, резко обнаруживается в том, что общественная форма богатства как вещь существует вне его. Это обстоятельство в действительности является общим для капиталистической системы и для более ранних систем производства, поскольку последние покоились на товарной торговле и частном обмене. Однако лишь при капиталистической системе оно проявляется наиболее резко и притом в самой уродливой форме абсурдного противоречия «628» и бессмыслицы, так как 1) при капиталистической системе производство менее всего является производством ради непосредственной потребительной стоимости, ради потребления самого производителя и, следовательно, богатство существует лишь как общественный процесс, выражающийся как сплетение производства и обращения; 2) так как с развитием кредитной системы капиталистическое производство непрерывно стремится уничтожить эту металлическую границу — эту одновременно и вещественную и фантастическую границу богатства и его движения, — но всё снова и снова наталкивается на эту границу.

Во время кризиса возникает требование превратить сразу все векселя, ценные бумаги, товары в банковые деньги, а все банковые деньги, в свою очередь, в золото.

II. Вексельный курс

{Барометром движения денежного металла в международном масштабе является, как известно, вексельный курс. Если Англия должна уплатить Германии больше, чем Германия Англии, то в Лондоне повышается цена марки, выраженная в стерлингах, а в Гамбурге и Берлине понижается цена фунта стерлингов, выраженная в марках. Если этот перевес платёжных обязательств Англии перед Германией не выравнивается снова благодаря, например, преобладанию закупок Германии в Англии над закупками Англии в Германии, то выраженная в стерлингах цена векселей, выписанных в марках на Германию, должна повышаться до тех пор, пока не окажется выгодным послать из Англии в Германию вместо векселей металл — золотые деньги или слитки. Таков обычный ход дела.

Если этот вывоз благородного металла примет более значительные размеры и будет долго продолжаться, то это отразится на банковском резерве Англии, и английский денежный рынок, в первую очередь Английский банк, должен будет принять защитные меры. Последние, как мы уже видели, состоят главным образом в повышении процентной ставки. При значительном отливе золота на денежном рынке наступают обыкновенно затруднения, то есть спрос на ссудный капитал в денежной форме значительно превышает предложение, и высокая ставка процента вытекает отсюда сама собой; таким образом учётная ставка, декретированная Английским банком, соответствует положению вещей и осуществляется на рынке. Бывают, однако, случаи, когда отлив металла вызывается «629» иными, а не обычными комбинациями сделок (например, займами иностранных государств, вложением капитала за границей и т. д.) и когда положение на лондонском денежном рынке как таковом отнюдь не оправдывает существенного повышения ставки процента; в таком случае Английскому банку приходится сначала путём усиленных займов на «открытом рынке» «сделать деньги редкими», как принято выражаться, и таким образом искусственно создать положение, при котором повышение процента оправдывается или становится необходимым; манёвр, который с каждым годом становится для этого Банка всё затруднительнее. — Ф. Э.

Как влияет повышение ставки процента на вексельный курс, видно из следующих показаний перед комиссией палаты общин 1857 г. по банковскому законодательству. (Цитировано как B. A. или B. C. 1857.)

Джон Стюарт Милль показывает:

«2176. Когда в делах наступают затруднения… происходит значительное падение курса ценных бумаг… иностранцы поручают покупать железнодорожные акции здесь, в Англии, или английские держатели иностранных железнодорожных акций продают их за границей… в соответствующих размерах прекращается отправка золота. — 2182. Многочисленный и богатый класс банкиров и торговцев ценными бумагами, при помощи которых достигается выравнивание ставки процента и показателей (pressure) коммерческого барометра между различными странами… всегда высматривают случай закупать ценные бумаги, обещающие повышение цены… Подходящим местом для их закупок окажется всегда страна, посылающая золото за границу. — 2184. Такие вложения капитала в 1847 г. производились в значительном масштабе, достаточном для того, чтобы уменьшить отлив золота».

Дж. Г. Хаббард, бывший управляющий и с 1838 г. директор Английского банка, показывает:

«2545. Имеются значительные количества европейских ценных бумаг… которые обращаются на самых различных европейских денежных рынках и, раз на одном рынке стоимость этих бумаг упала на 1% или 2%, они тотчас же скупаются для отсылки на другие рынки, где стоимость их ещё держится. — 2565. Не находятся ли другие страны в большом долгу по отношению к английским купцам? — В очень большом. — 2566. Следовательно, одно получение этих долгов могло бы в достаточной степени объяснить весьма значительное накопление капитала в Англии? — В 1847 г. мы в конце концов восстановили наше положение тем, что ликвидировали столько-то миллионов прежней задолженности Америки и России нашей стране».

Англия в то время также была должна этим странам «столько-то миллионов» за хлеб и не преминула, в свою очередь, бо́льшую часть их «ликвидировать» при помощи банкротств «630» английских должников. См. выше отчёт 1857 г. о банковском акте, в главе XXX, стр. 31^[348].

«2572. В 1847 г. курс между Англией и Петербургом стоял очень высоко. Когда было издано правительственное распоряжение, предоставившее Банку право выпускать банкноты» {без покрытия золотым запасом} «сверх узаконенного лимита в 14 миллионов, было поставлено условие, чтобы учётная ставка удерживалась на уровне 8 процентов. В такой момент и при такой учётной ставке было выгодно затребовать золото из Петербурга в Лондон и по его прибытии ссужать его из 8% до истечения срока трёхмесячных векселей, которые выписывались за проданное золото. — 2573. При всяких операциях с золотом необходимо принимать во внимание различные моменты; речь идёт о вексельном курсе и о процентной ставке, по которой можно до истечения срока векселя поместить деньги» {выданные под этот вексель}.

Вексельный курс с Азией

Следующие моменты важны, так как, с одной стороны, они показывают, каким образом Англия при неблагоприятном вексельном курсе с Азией должна компенсировать себя за счёт других стран, ввоз которых из Азии оплачивается при английском посредничестве. С другой стороны, так как г-н Уилсон опять делает здесь глупую попытку отождествить влияние вывоза благородного металла на вексельный курс с влиянием, оказываемым на вексельный курс вывозом капитала вообще, — причём в обоих случаях дело идёт о вывозе не в качестве платёжного или покупательного средства, а для капиталовложений. Прежде всего само собой понятно, что, если в Индию с целью вложения в железнодорожное строительство посылается столько-то миллионов фунтов стерлингов в виде ли благородного металла или в виде железнодорожных рельсов, — и то и другое представляет собой лишь различные формы перемещения известной суммы капитала из одной страны в другую; в частности, это такое перемещение, которое не входит в счёт обычных торговых сделок и за которое экспортирующая страна не должна ожидать никаких иных поступлений, кроме получения годового дохода из выручки но эксплуатации этих железных дорог. Если такой экспорт совершается в форме благородного металла, то именно потому, что это благородный металл, следовательно, непосредственно пригодный для ссуды денежный капитал и базис всей денежной системы, такой экспорт — не обязательно при всяких условиях, но обязательно при условиях, указанных выше, — окажет прямое действие на денежный рынок, а значит и на процентную «631» ставку в стране, экспортирующей благородный металл. Столь же непосредственное действие окажет он и на вексельный курс. Благородный металл отсылается лишь тогда именно и постольку, когда и поскольку недостаточно предлагаемых на лондонском денежном рынке векселей, например, на Индию, для того чтобы осуществить такие экстраординарные переводы денег. Следовательно, имеет место спрос векселей на Индию, превышающий предложение, и, таким образом, в данный момент курс становится неблагоприятен для Англии не потому, что она в долгу перед Индией, а потому, что она должна послать в Индию экстраординарные суммы. Если такой вывоз благородного металла в Индию продолжается значительное время, то он приводит к увеличению индийского спроса на английские товары, так как косвенно повышает способность Индии потреблять европейские товары. Напротив, если капитал вывозится в форме рельсов и т. д., то это совершенно не может иметь влияния на вексельный курс, так как в этом случае Индии не приходится производить за это никаких возвратных платежей. По той же причине это не должно также оказывать никакого влияния на денежный рынок. Уилсон пытается доказать наличие такого влияния тем, что такие экстраординарные затраты вызывают якобы добавочный спрос на денежные ссуды и таким образом влияют на ставку процента. Это может случиться; но утверждать, что это должно иметь место при всяких обстоятельствах, было бы совершенно неправильно. Куда бы ни были посланы рельсы и где бы они ни были уложены, на английской или на индийской земле, они во всяком случае представляют лишь известное расширение английского производства в известной сфере. Утверждать, что увеличение производства, даже в очень широких пределах, не может совершиться без повышения ставки процента, было бы нелепо. Возможно, что будут возрастать денежные ссуды, то есть сумма тех сделок, в которые входят кредитные операции; но эти операции могут возрастать при неизменной ставке процента. Так действительно и было в Англии в 40-х годах во время железнодорожной горячки. Ставка процента не повысилась. И совершенно очевидно, что, поскольку речь идёт о действительном капитале, то есть в данном случае о товарах, влияние, оказываемое на денежный рынок, будет совершенно одно и то же, предназначены ли эти товары для отправки за границу или для внутреннего потребления. Разница получилась бы лишь в том случае, если бы капиталовложения Англии за границей сокращали её коммерческий экспорт, — экспорт, который должен быть оплачен и который, следовательно, вызывает обратный приток денег, — или если бы эти «632» капиталовложения уже вообще были симптомом крайнего напряжения кредита и начала спекулятивных операций.

В дальнейшем вопросы задаёт Уилсон, отвечает Ньюмарч:

«1786. Вы сказали раньше относительно спроса на серебро для Восточной Азии, что, по вашему мнению, вексельный курс с Индией благоприятен для Англии, несмотря на то, что в Восточную Азию непрерывно отсылаются значительные массы металлического резерва; имеете ли вы основания для этого? — Конечно… Я нахожу, что действительная стоимость вывоза Соединённого королевства в Индию в 1851 г. достигла 7 420 000 фунтов стерлингов. Сюда следует присоединить сумму векселей Индиа-хаус, то есть тех фондов, которые Ост-Индская компания переводит из Индии для покрытия своих собственных издержек. Эти тратты составляли в рассматриваемом году 3 200 000 ф. ст., так что весь вывоз Соединённого королевства в Индию равнялся 10 620 000 фунтов стерлингов. В 1855 году … действительная стоимость товарного экспорта возросла до 10 350 000 фунтов стерлингов; тратты Индиа-хаус составляли 3 700 000 фунтов стерлингов; следовательно, весь вывоз — 14 050 000 фунтов стерлингов. Для 1851 г. у нас, как мне кажется, нет возможности установить действительную стоимость ввоза товаров из Индии в Англию; но мы располагаем такими данными для 1854 и 1855 годов. В 1855 г. вся действительная стоимость ввоза товаров из Индии в Англию составляла 12 670 000 ф. ст., и эта сумма, при сравнении с 14 050 000 ф. ст. вывоза, даёт в пользу Англии сальдо от непосредственной торговли между обеими странами в 1 380 000 фунтов стерлингов» [B. A. 1857].

Уилсон замечает на это, что на вексельный курс влияет также и косвенная торговля. Так, например, вывоз из Индии в Австралию и Северную Америку покрывается траттами на Лондон и влияет поэтому на вексельный курс совершенно таким же образом, как если бы товары шли непосредственно из Индии в Англию. Далее, если взять Индию и Китай вместе, то баланс окажется неблагоприятным для Англии, так как Китаю приходится постоянно производить значительные платежи Индии за опиум, а Англии приходится производить платежи Китаю, так что этим окольным путём суммы из Англии идут в Индию (1787, 1788).

1791. Уилсон спрашивает, не будет ли влияние на вексельный курс одинаковым как в том случае, если капитал

«вывозится в форме железнодорожных рельсов и локомотивов, так и в том случае, если он вывозится в форме металлических денег».

Ньюмарч отвечает на это совершенно правильно:

12 млн. ф. ст., посланные за последние годы в Индию для строительства железных дорог, послужили для покрытия годовой ренты, которую Индия должна уплачивать в определённые сроки Англии.

«Что же касается непосредственного влияния на рынок благородного металла, то затрата этих 12 млн. ф. ст. может оказать его лишь постольку,капиталовложения уже вообще были симптомом крайнего напряжения кредита и начала спекулятивных операций.

В дальнейшем вопросы задаёт Уилсон, отвечает Ньюмарч:

«1786. Вы сказали раньше относительно спроса на серебро для Восточной Азии, что, по вашему мнению, вексельный курс с Индией благоприятен для Англии, несмотря на то, что в Восточную Азию непрерывно отсылаются значительные массы металлического резерва; имеете ли вы основания для этого? — Конечно… Я нахожу, что действительная стоимость вывоза Соединённого королевства в Индию в 1851 г. достигла 7 420 000 фунтов стерлингов. Сюда следует присоединить сумму векселей Индиа-хаус, то есть тех фондов, которые Ост-Индская компания переводит из Индии для покрытия своих собственных издержек. Эти тратты составляли в рассматриваемом году 3 200 000 ф. ст., так что весь вывоз Соединённого королевства в Индию равнялся 10 620 000 фунтов стерлингов. В 1855 году … действительная стоимость товарного экспорта возросла до 10 350 000 фунтов стерлингов; тратты Индиа-хаус составляли 3 700 000 фунтов стерлингов; следовательно, весь вывоз — 14 050 000 фунтов стерлингов. Для 1851 г. у нас, как мне кажется, нет возможности установить действительную стоимость ввоза товаров из Индии в Англию; но мы располагаем такими данными для 1854 и 1855 годов. В 1855 г. вся действительная стоимость ввоза товаров из Индии в Англию составляла 12 670 000 ф. ст., и эта сумма, при сравнении с 14 050 000 ф. ст. вывоза, даёт в пользу Англии сальдо от непосредственной торговли между обеими странами в 1 380 000 фунтов стерлингов» [B. A. 1857].

Уилсон замечает на это, что на вексельный курс влияет также и косвенная торговля. Так, например, вывоз из Индии в Австралию и Северную Америку покрывается траттами на Лондон и влияет поэтому на вексельный курс совершенно таким же образом, как если бы товары шли непосредственно из Индии в Англию. Далее, если взять Индию и Китай вместе, то баланс окажется неблагоприятным для Англии, так как Китаю приходится постоянно производить значительные платежи Индии за опиум, а Англии приходится производить платежи Китаю, так что этим окольным путём суммы из Англии идут в Индию (1787, 1788).

1791. Уилсон спрашивает, не будет ли влияние на вексельный курс одинаковым как в том случае, если капитал

«вывозится в форме железнодорожных рельсов и локомотивов, так и в том случае, если он вывозится в форме металлических денег».

Ньюмарч отвечает на это совершенно правильно:

12 млн. ф. ст., посланные за последние годы в Индию для строительства железных дорог, послужили для покрытия годовой ренты, которую Индия должна уплачивать в определённые сроки Англии.

«Что же касается непосредственного влияния на рынок благородного металла, то затрата этих 12 млн. ф. ст. может оказать его лишь постольку, «633» поскольку металл приходилось вывозить для действительных расходов в виде денег» [1792].

1797. (Уэгелин спрашивает:) «Если в оплату за это железо» (рельсы) «не последует никаких поступлений, то как можно говорить, что оно влияет на вексельный курс? — Я не думаю, что та часть затрат, которая производится в форме вывоза товаров, влияет на состояние вексельного курса… на вексельный курс между двумя странами оказывает влияние — можно сказать, исключительно — количество облигаций или векселей, предлагаемых в одной стране, по сравнению с количеством, предлагаемым в то же самое время в другой стране; такова рациональная теория вексельного курса. Что касается перевода 12 миллионов… то эти 12 миллионов сначала были подписаны здесь; если бы сделка была такого рода, что все эти 12 миллионов осели бы в виде звонкой монеты в Калькутте, Бомбее или Мадрасе… то такой внезапный спрос оказал бы потрясающее действие как на цену серебра, так и на вексельный курс — совершенно так же, как если бы Ост-Индская компания заявила завтра, что она увеличивает свои тратты с 3 до 12 миллионов. Но половина этих 12 миллионов израсходована… на покупку товаров в Англии… железнодорожных рельсов, леса и других материалов… это — расход английского капитала в самой Англии на известный сорт товаров, который отправляется в Индию, и этим дело исчерпывается». — 1798. (Уэгелин:) «Но производство этих необходимых для железных дорог товаров, железа и лесоматериалов, вызывает значительное потребление заграничных товаров, а это последнее могло бы повлиять на вексельный курс? — Конечно».

Уилсон высказывает мнение, что железо представляет главным образом труд и что заработная плата, уплаченная за этот труд, представляет главным образом импортированные товары (1799), и затем спрашивает:

«1801. Но говоря вообще: если товары, произведённые при посредстве потребления этих импортированных товаров, вывозятся таким образом, что мы не получаем за них никакого возмещения, — в продуктах ли, или как-либо иначе, — не будет ли это иметь своим последствием неблагоприятный для нас курс? — Это общее положение как раз соответствует тому, что имело место в Англии во время усиленного железнодорожного строительства» {1845}. «В течение трёх, четырёх или пяти лет подряд вы вложили в железные дороги 30 млн. ф. ст., и почти вся эта сумма пошла на заработную плату. В продолжение трёх лет вы содержали на строительстве железных дорог, локомотивов, вагонов и вокзалов больше народа, чем во всех фабричных районах, вместе взятых. Эти люди… тратили свою заработную плату на чай, сахар, спиртные напитки и другие иностранные товары; товары эти приходилось ввозить, и, однако, несомненно, что в течение всего времени, когда производились эти огромные затраты, вексельный курс между Англией и другими странами не претерпел существенных изменений. Отлива благородных металлов не наблюдалось, напротив, скорее имел место прилив их».

1802. Уилсон настаивает на том положении, что при равновесии торгового баланса и курсе al pari^[349] между Англией и Индией экстраординарный вывоз железа и локомотивов «должен повлиять на вексельный курс с Индией». Ньюмарч не видит, «634» почему это должно быть так, ибо рельсы экспортируются как капитал и Индия не должна оплачивать их в той или другой форме; к этому он добавляет:

«Я согласен с тем положением, что ни одна страна не может продолжительное время иметь неблагоприятный вексельный курс со всеми странами, с которыми она ведёт торговлю; неблагоприятный вексельный курс с одной страной неизбежно создаст благоприятный курс с другой страной».

Этому Уилсон противопоставляет следующую тривиальность:

«1803. Но разве перемещение капитала зависит от того, в какой форме оно совершается? — Да, конечно, поскольку дело касается долговых обязательств. — 1804. Итак, посылаете ли вы благородный металл или товары, влияние железнодорожного строительства в Индии на здешний рынок капиталов будет одно и то же и повысит стоимость капитала совершенно так же, как если бы вся сумма была вывезена в виде благородного металла?»

Если цены железа не возросли, то это доказывает во всяком случае, что «стоимость» содержащегося в рельсах «капитала» не увеличилась. То, о чём здесь идёт речь, это — стоимость денежного капитала, процентная ставка. Уилсон хотел бы отождествить денежный капитал и капитал вообще. Факт заключается просто в том, что в Англии по подписке на акции индийских железных дорог собрано 12 миллионов. Это обстоятельство вовсе не имеет прямого отношения к вексельному курсу, и на денежный рынок эти 12 миллионов опять-таки не могут повлиять. Если денежный рынок находится в благоприятном положении, то это вообще может не оказать никакого влияния, подобно тому как не затронула его подписка на акции английских железных дорог в 1844 и 1845 годах. Если же денежный рынок уже до известной степени стеснён, то это, конечно, могло бы повлиять на уровень процента, но лишь в сторону повышения, а по теории Уилсона это должно было бы сделать курс более благоприятным для Англии, то есть противодействовать тенденции к вывозу благородного металла, — если не в Индию, то в другие страны. Г-н Уилсон перескакивает от одного к другому. Отвечая на вопрос под № 1802, он утверждает, что должен быть затронут вексельный курс; в № 1804 — что затрагивается «стоимость капитала», — а это две совершенно различные вещи. Ставка процента может влиять на вексельный курс и вексельный курс на ставку процента, и тем не менее при изменяющемся курсе ставка процента, а при изменяющейся ставке процента курс могут оставаться постоянными. В голове Уилсона не укладывается мысль, что при вывозе капитала за границу такое различие влияния создаёт самая форма, в которой «635» происходит этот вывоз, то есть столь важное значение имеет различие форм капитала и притом как раз денежная его форма, что совершенно противоречит воззрениям «просвещённых» экономистов. Ньюмарч отвечает Уилсону односторонне, поскольку совершенно не обращает внимания последнего на его внезапный и ничем не мотивированный переход от вексельного курса к ставке процента. Ньюмарч отвечает на указанный вопрос 1804 неуверенно и неопределённо:

«Раз требуется найти 12 миллионов, то, поскольку дело касается общей процентной ставки, без сомнения несущественно, пересылаются ли эти 12 миллионов в виде благородного металла или в виде материалов. Я всё же думаю» (не дурно это «всё же» в виде перехода к прямо противоположному утверждению), «что это не совсем несущественно» (это несущественно, но всё же не несущественно), «так как в одном случае 6 млн. ф. ст. немедленно притекли бы обратно; в другом случае они не притекли бы так быстро. Поэтому до некоторой степени» (какая определённость!) «не всё равно, будут ли эти 6 миллионов затрачены здесь в стране, или же они целиком будут экспортированы».

Что должно означать утверждение, что 6 миллионов тотчас же притекли бы обратно? Поскольку 6 млн. ф. ст. затрачены в Англии, они существуют в виде рельсов, локомотивов и т. п., которые должны быть отправлены в Индию, откуда они не вернутся назад, и стоимость их возвратится лишь посредством амортизации, то есть очень медленно, в то время как 6 миллионов благородного металла, быть может, гораздо скорее вернутся in natura^[350]. Поскольку 6 миллионов затрачены на заработную плату, они съедены; но деньги, в виде которых они авансировались, по-прежнему обращаются в стране или составляют резерв. То же самое относится к прибыли производителей рельсов и той части 6 миллионов, которая возмещает их постоянный капитал. Итак, двусмысленная фраза о возврате капиталов употреблена Ньюмарчем лишь для того, чтобы не сказать прямо: деньги остались в стране и, поскольку они функционируют как ссудный денежный капитал, разница для денежного рынка (отвлекаясь от того, что обращение могло бы, быть может, поглотить большее количество металлических денег) заключается лишь в том, что они расходуются за счёт A, а не B. Вложение подобного рода, при котором капитал вывозится в другие страны в виде товаров, а не в виде благородного металла, лишь постольку может оказать влияние на вексельный курс (и притом не на вексельный курс с той страной, куда вкладывается капитал), поскольку производство таких экспортируемых товаров требует добавочного импорта других «636» иностранных товаров. В таком случае это производство не служит устранению этого добавочного импорта. Но то же самое имеет место при всяком экспорте в кредит, безразлично для чего — для новых капиталовложений или для обычных торговых целей. Кроме того, этот добавочный импорт может путём обратного влияния вызвать добавочный спрос на английские товары со стороны, например, колоний или Соединённых Штатов.

Раньше (1786) Ньюмарч говорил, что вследствие тратт Ост-Индской компании вывоз из Англии в Индию больше, чем ввоз. Сэр Чарлз Вуд подвергает его в этом пункте перекрёстному допросу. Это превышение английского вывоза в Индию по сравнению с ввозом из Индии в действительности достигается благодаря такому ввозу из Индии, за который Англия не уплачивает никакого эквивалента: тратты Ост-Индской компании (в настоящее время ост-индского правительства) сводятся к дани, взимаемой с Индии. Возьмём для примера 1855 год: ввоз из Индии в Англию — 12 670 000 фунтов стерлингов; английский вывоз в Индию — 10 350 000 фунтов стерлингов. Баланс в пользу Индии — 2 250 000 фунтов стерлингов.

«Если бы этим дело исчерпывалось, то эти 2 250 000 ф. ст. пришлось бы в той или иной форме отправить в Индию. Но тут выступают на сцену требования со стороны Индиа-хаус. Индиа-хаус объявляет, что он в состоянии выдать тратты на различные президентства Индии в размере 3 250 000 фунтов стерлингов». (Эта сумма взималась для погашения лондонских издержек Ост-Индской компании и уплаты дивидендов акционерам.) «А это не только погашает торговый баланс в 2 250 000 ф. ст., но и даёт миллион избытка» (1917). [B. A. 1857]

1922. {Вуд:} «Следовательно, влияние этих тратт Индиа-хаус сказывается не в возрастании вывоза в Индию, но в уменьшении его pro tanto^[351]?»

{Это должно означать — в уменьшении необходимости покрывать ввоз из Индии такой же суммой вывоза туда.} Г-н Ньюмарч объясняет это тем, что англичане за эти 3 700 000 ф. ст. импортируют в Индию «хорошее управление» (1925). Вуд, в качестве министра по делам Индии очень хорошо знакомый с «хорошим управлением», которое ввозилось англичанами в Индию, делает следующее правильное и ироническое замечание (1926):

«В этом случае тот вывоз, который, по вашим словам, является результатом тратт Индиа-хаус, есть вывоз хорошего управления, а не товаров».

Так как Англия много экспортирует «таким образом» для «хорошего управления» и для вложения капиталов в других странах, — следовательно, осуществляет ввоз, совершенно «637» независимый от обычного хода дел, получает дань частью за экспортированное «хорошее управление», частью как доход с капиталов, вложенных в колониях и других странах, дань, за которую ей не приходится уплачивать никакого эквивалента, то ясно, что вексельный курс не отреагирует, если Англия просто съедает эту дань без встречного экспорта; ясно также, что курсы не затрагиваются и в том случае, если Англия опять помещает эту дань не у себя, а, производительно или непроизводительно, за границей: если, например, она за счёт этой дани посылает боеприпасы и снаряжения в Крым. К тому же, поскольку ввоз из-за границы входит в доход Англии (оплачиваться он, конечно, должен или в виде дани, не требующей эквивалента, или путём обмена на эту неоплаченную дань, или обычным в торговле путём), Англия может его или потребить или снова вложить в дело в качестве капитала. Но ни то, ни другое на вексельный курс не влияет, и это упускает из виду мудрый Уилсон. Составляет ли известную часть дохода отечественный или иностранный продукт — причём последний случай предполагает лишь обмен отечественных продуктов на иностранные — потребление этого дохода, производительное или непроизводительное, нисколько не изменяет вексельного курса, хотя и оказывает влияние на общий масштаб производства. Это необходимо иметь в виду при оценке нижеследующего.

1934. Вуд спрашивает, каким образом отправка боеприпасов и снаряжения в Крым могла бы повлиять на вексельный курс с Турцией. Ньюмарч отвечает:

«Я не вижу, почему бы должна непременно отразиться на вексельном курсе простая отправка боеприпасов и снаряжения, но отправка благородного металла несомненно сказалась бы на курсе».

Следовательно, здесь он отличает капитал в денежной форме от других форм капитала. Но вот Уилсон задаёт следующий вопрос:

«1935. Если вы производите в широких размерах экспорт какого-либо товара, не получая взамен соответствующего импорта»

{г-н Уилсон забывает, что по отношению к Англии имеет место весьма значительный импорт, взамен которого никогда не было соответствующего экспорта, за исключением экспорта в форме «хорошего управления» или вывезенного раньше капитала для инвестиций; во всяком случае это не такой импорт, который входит в регулярный торговый оборот. Но предметы этого импорта снова обмениваются, например на американские продукты; и если американские продукты экспортируются без соответствующего импорта, это ничуть не изменяет того «638» обстоятельства, что стоимость этого импорта может быть потреблена без эквивалентного вывоза за границу; он осуществлён без соответствующего экспорта и, следовательно, может быть потреблён, не входя в торговый баланс},

«то вы не уплачиваете заграничного долга, который вы сделали благодаря вашему ввозу»

{Но если вы уже ранее оплатили этот импорт, например, посредством заграничного кредита, то при этом не будет сделано никакого долга, и вопрос не имеет ничего общего с международным балансом, — он сводится к производительной или непроизводительной затрате, причём совершенно безразлично, произведены ли потреблённые продукты внутри страны или за границей}

«и потому такой сделкой вы повлияете на вексельный курс, так как заграничный долг не уплачивается вследствие того, что ваш экспорт не имеет соответствующего импорта. — Это справедливо по отношению к различным странам вообще».

Лекция Уилсона сводится к тому, что всякий экспорт без соответствующего импорта есть в то же время импорт без соответствующего экспорта, потому что в производство экспортированных товаров входят иностранные, следовательно, импортированные товары. Предполагается, что всякий такой экспорт основывается на неоплаченном импорте или создаёт его, — следовательно, предполагает или создаёт заграничный долг. Это ложно, даже если оставить в стороне следующие два обстоятельства: 1) Англия имеет даровой импорт, за который она не уплачивает никакого эквивалента; такова, например, часть её индийского импорта. Она может обменять его предметы на предметы американского импорта, а предметы последнего экспортировать без соответствующего импорта; что касается стоимости, то Англия при этом во всяком случае экспортирует лишь то, что ей ничего не стоило. И 2) Англия, быть может, уже оплатила импорт, например, американский, который образует добавочный капитал; если она затем потребляет его непроизводительно, например в виде боеприпасов и снаряжения, то это не образует долга по отношению к Америке и не затрагивает вексельного курса с Америкой. Ньюмарч сам противоречит себе в показаниях 1934 и 1935, на что и указывает ему Вуд в вопросе 1938:

«Если ни одна часть товаров, употребляемых для изготовления тех предметов, которые мы вывозим без соответствующего возврата» (военные расходы), «не получается из страны, куда экспортируются эти предметы, «639» то каким образом может это повлиять на вексельный курс с этой страной? Если допустить, что торговля с Турцией находится в обычном состоянии равновесия, каким образом вексельный курс между Англией и Турцией может быть подвержен влиянию вывоза боеприпасов и снаряжения припасов в Крым?».

Здесь Ньюмарч теряет душевное равновесие; он забывает, что в показании под № 1934 он уже правильно ответил на этот простой вопрос, и говорит:

«Мне кажется, что мы уже исчерпали практический вопрос, и мы вступаем теперь в очень возвышенную область метафизической дискуссии».

{Уилсон даёт ещё и иную формулировку своему утверждению, будто на вексельный курс влияет всякий вывоз капитала из одной страны в другую, совершается ли он в форме благородного металла или в форме товаров. Уилсон знает, конечно, что на вексельный курс влияет процентная ставка, а именно отношение между ставками процента тех двух стран, о взаимном вексельном курсе которых идёт речь. Если ему удастся показать, что избыток капитала вообще, то есть прежде всего избыток товаров всякого рода, включая сюда и благородные металлы, оказывает в числе других обстоятельств определяющее влияние на ставку процента, то он уже делает шаг, приближающий его к цели; в самом деле, раз это так, вывоз значительной части этого капитала из одной страны в другую должен изменить ставку процента в обеих странах, а именно в противоположном направлении, и таким образом во вторую очередь должен воздействовать на вексельный курс между обеими странами. — Ф. Э.}

Он пишет в «Economist», редактором которого он в то время состоял ([22 мая] 1847 г., стр. 574):

«Очевидно, что такой избыток капитала, на который указывают большие запасы всякого рода, включая сюда и благородный металл, неизбежно должен повести не только к низким ценам на товары вообще, но и к более низкой ставке процента за пользование капиталом (1). Если мы имеем в наличности запас товаров, достаточный для страны в течение двух ближайших лет, то получить эти товары в своё распоряжение в течение известного периода можно по гораздо более низкой ставке, чем в том случае, если бы запаса едва хватило на два месяца (2). Всякие денежные займы, в какой бы форме они ни совершались, представляют лишь переход права распоряжаться товарами от одного лица к другому. Поэтому, если товары имеются в избытке, денежный процент должен быть низок, если товаров мало, он должен быть высок (3). Если приток товаров превышает их сбыт, то число продавцов по сравнению с числом покупателей будет увеличиваться, и в той мере, в которой количество товаров превышает нужды «640» непосредственного потребления, всё бо́льшая и бо́льшая часть их должна сохраняться для позднейшего потребления (4). При таких обстоятельствах товаровладелец согласится продать их с отсрочкой платежа или в кредит на условиях менее для него выгодных, чем в том случае, если бы он был уверен, что весь его запас будет продан в течение немногих недель».

По поводу положения 1) необходимо заметить, что сильный прилив благородного металла может иметь место одновременно с сокращением производства, как это и наблюдается всегда непосредственно после кризиса. В следующей фазе благородный металл может притекать из стран, которые по преимуществу производят благородный металл, ввоз других товаров в этот период обыкновенно уравновешивается вывозом. В этих двух фазах ставка процента низка и лишь медленно повышается; почему это так, мы уже видели. Эта низкая процентная ставка во всех случаях объяснима помимо влияния каких бы то ни было «больших запасов всякого рода». И как могло бы иметь место такое влияние? Низкая цена, например, хлопка даёт возможность прядильщикам и т. д. получать высокую прибыль. Почему же низка ставка процента? Конечно, не потому, что высока прибыль, получаемая при помощи взятого взаймы капитала. Но единственно и исключительно потому, что при существующих обстоятельствах спрос на ссудный капитал не растёт пропорционально росту этой прибыли; следовательно, движение ссудного капитала отлично от движения промышленного капитала. Между тем «Economist» стремится доказать как раз противоположное: что движение его тождественно с движением промышленного капитала.

Положение 2), если даже нелепую предпосылку, что имеется запас, обеспечивающий потребление на два года вперёд, мы смягчаем в такой степени, что она приобрела некоторый смысл, предполагает переполнение товарного рынка. При этом происходит понижение цен. За кипу хлопка надо будет платить теперь меньше, чем раньше. Но отсюда никоим образом не следует, что деньги для покупки кипы хлопка можно достать дешевле. Процентная ставка зависит от состояния денежного рынка. Если их можно достать дешевле, то только потому, что коммерческий кредит находится в таком положении, при котором к банковскому кредиту прибегают в меньшей мере, чем в обычное время. Товары, переполняющие рынок, представляют собой жизненные средства или средства производства. Низкая цена тех и других повышает прибыль промышленного капиталиста. По какой же причине понижается процент, если не вследствие противоположности — а отнюдь не тождества — между обилием промышленного капитала и спросом на денежные ссуды?

«641» Обстоятельства складываются таким образом, что купцу и промышленнику легче оказывать друг другу кредит; вследствие такого облегчения коммерческого кредита и промышленник и купец менее нуждаются в банковском кредите; поэтому процентная ставка может быть низкой. Эта низкая процентная ставка не имеет ничего общего с приливом благородного металла, хотя и то и другое могут наблюдаться одновременно, и те же самые причины, которые вызывают понижение цен предметов ввоза, могут создать также избыток ввезённого благородного металла. Если бы рынок импорта был действительно переполнен, это указывало бы на уменьшение спроса на импортные товары, что при низких ценах могло бы быть объяснено лишь как результат сокращения отечественного промышленного производства; а это было бы, в свою очередь, необъяснимо при чрезмерном ввозе по низким ценам. Сплошные нелепости, цель которых — показать, что падение цен = падению процента. То и другое может происходить рядом в одно и то же время. Но в таком случае это — выражение противоположности направлений, в которых совершается движение промышленного и движение ссудного денежного капитала, а не выражение их тождества.

Почему денежный процент, как это утверждает положение 3), должен быть низок, если товары имеются в избытке, опять-таки нельзя понять и после этих рассуждений. Раз товары дёшевы, то для покупки определённого количества их мне нужно, скажем, 1 000 ф. ст. вместо прежних 2 000. Но быть может, я и теперь затрачу 2 000 ф. ст., куплю на них двойное по сравнению с прежним количество товаров и расширю моё предприятие, авансировав тот же самый капитал, который мне, допустим, пришлось взять взаймы. Я покупаю теперь, как и прежде, на 2 000 фунтов стерлингов. Следовательно, мой спрос на денежном рынке остаётся неизменным, хотя мой спрос на товарном рынке с понижением цен повышается. Но если последний падает, то есть если производство — в противоречии со всеми законами «Economist» — не расширяется с падением товарных цен, то и спрос на ссудный денежный капитал должен был бы уменьшиться, хотя прибыль возрастала бы; однако эта возрастающая прибыль создала бы спрос на ссудный капитал. Впрочем, низкий уровень товарных цен может проистекать от трёх причин. Во-первых, от недостаточного спроса. Тогда ставка процента низка потому, что производство слабое, а не потому, что товары дёшевы, так как эта дешевизна лишь отражает указанное ослабление. Или причиной может послужить избыток предложения по сравнению со спросом. Это может иметь место «642» вследствие переполнения рынков и т. д., ведущего к кризису, и во время самого кризиса может совпадать с высокой процентной ставкой, или же это может произойти вследствие того, что упала стоимость товаров и, следовательно, тот же самый спрос может быть удовлетворён по более низким ценам. Почему в этом последнем случае должна падать ставка процента? Потому, что растёт прибыль? Если потому, что теперь требуется меньше денежного капитала, чтобы получить тот же самый производительный или товарный капитал, то это доказывало бы лишь, что прибыль и процент стоят в обратном отношении друг к другу. Во всяком случае общее положение «Economist» ложно. Низкие денежные цены товаров и низкая процентная ставка не обязательно совпадают. В противном случае в наиболее бедных странах, где денежные цены продуктов самые низкие, и ставка процента должна бы быть самой низкой, а в наиболее богатых странах, где денежные цены продуктов земледелия самые высокие, и процентная ставка должна бы быть самой высокой. В общем и «Economist» соглашается, что если падает стоимость денег, то это не оказывает никакого влияния на уровень процента. 100 ф. ст. будут по-прежнему давать 105 фунтов стерлингов; если 100 ф. ст. стоят теперь меньше, то меньше стоят и 5 ф. ст. процента. Отношение не изменяется вследствие повышения стоимости или обесценения первоначальной суммы. Определённое количество товаров, рассматриваемое как стоимость, равно известной денежной сумме. Если его стоимость повышается, то оно равно большей денежной сумме; обратное имеет место при понижении стоимости. Если стоимость = 2 000, то 5% = 100; если она = 1 000, то 5% = 50. Но это нисколько не изменяет ставки процента. Правильно лишь одно, что требуются более крупные денежные ссуды, когда необходимы 2 000 ф. ст. вместо 1 000 ф. ст. для того, чтобы могло быть продано то же самое количество товаров. Но это обнаруживает в данном случае лишь обратное отношение между прибылью и процентом. Ибо прибыль растёт с удешевлением элементов постоянного и переменного капитала, а процент падает. Однако может быть и зачастую бывает наоборот. Например, хлопок может быть дёшев вследствие того, что нет спроса на пряжу и ткани; он может быть относительно дорог вследствие того, что большая прибыль в хлопчатобумажной промышленности вызывает большой спрос на него. С другой стороны, прибыль промышленников может быть высока именно потому, что цена хлопка низка. Таблица Хаббарда показывает, что движение ставки процента и движение товарных цен протекают совершенно независимо одно от другого, в то время как движение ставки «643» процента точно сообразуется с движением металлического запаса и вексельного курса^[352].

«Следовательно, если товары имеются в избытке, денежный процент должен быть низок»,, — говорит «Economist».

Как раз противоположное наблюдается во время кризисов; товары имеются в избытке, не могут быть превращены в деньги, и потому ставка процента высока; в другой фазе цикла имеет место усиленный спрос на товары, поэтому облегчён обратный приток капитала, но в то же время товарные цены повышаются, а вследствие лёгкости обратного притока денег ставка процента низка.

«Если их» {товаров} «мало, она должна быть высока».

Опять-таки как раз обратное происходит в периоды депрессии [Abspannung] вслед за кризисом. Товаров мало — абсолютно, а не по отношению к спросу, — а ставка процента низка.

К положению 4). Достаточно ясно, что при переполненном рынке владелец товаров уступит их дешевле, — если он вообще в состоянии их продать, — чем в том случае, когда предвидится быстрое истощение наличных запасов товаров. Менее ясно, почему при этом должна понижаться ставка процента.

Если рынок переполнен импортированными товарами, то ставка процента может повышаться вследствие возросшего спроса на ссудный капитал со стороны собственников, не желающих выбрасывать во что бы то ни стало товары на рынок. Она может понижаться вследствие того, что лёгкость коммерческого кредита поддержит на сравнительно низком уровне спрос на банковский кредит.

«Economist» упоминает о быстром воздействии на [вексельный] курс 1847 г., которое было оказано повышением процентной ставки и давлением иного рода на денежный рынок. Не следует, однако, забывать, что, несмотря на изменение курса, золото продолжало отливать до конца апреля; поворот наступил здесь лишь в начале мая.

«1 января 1847 г. металлический запас Банка составлял 15 066 691 фунт стерлингов; учётная ставка 3½%; трёхмесячный курс на Париж 25,75%; на Гамбург 13,10%; на Амстердам 12,3¼%. 5 марта металлический запас упал до 11 595 535 фунтов стерлингов; учётная ставка поднялась до 4%; вексельный курс на Париж упал до 25,67½%, на Гамбург — до 13,9¼%, на Амстердам — до 12,2½%. Отлив золота продолжался».

«644» См. следующую таблицу [из той же статьи в журнале «Economist»]

В 1847 г. весь экспорт благородного металла из Англии составлял 8 602 597 фунтов стерлингов.

Несмотря на изменение курса в конце марта, ещё целый месяц продолжается отлив золота; вероятно, в Соединённые Штаты.

«Здесь мы видим» (говорит «Economist», от 21 августа 1847 г., стр. 954), «как быстро и решительно повышение процентной ставки и последовавшее за ним затруднение с деньгами исправило неблагоприятный курс и изменило движение золота, так что последнее стало снова приливать в Англию. Это действие было вызвано совершенно независимо от состояния платёжного баланса. Повышенная ставка процента понизила курсы ценных бумаг, английских и иностранных, и дала повод к большим закупкам их за счёт заграницы. Это увеличило сумму выписанных Англией векселей, между тем как, с другой стороны, при высокой ставке процента трудность добывать деньги была настолько велика, что спрос на эти векселя уменьшился, в то время как их сумма возросла. По той же причине заказы на иностранные товары были аннулированы, английские капиталы в иностранных ценных бумагах были реализованы и деньги были направлены для помещения в Англию. Так, например, мы читаем в «Rio de Janeiro Price Current» от 10 мая: «Вексельный курс» (на Англию} «испытал новое понижение, вызванное главным образом давлением, оказываемым на рынок спросом на римессы для выручки от значительных продаж государственных ценных бумаг» {бразильских} «за английский счёт»».

«645» Английский капитал, который вкладывался за границей в различные ценные бумаги, когда ставка процента здесь была очень низка, вернулся, таким образом, назад, когда ставка процента повысилась.

Торговый баланс Англии

Одна Индия должна уплачивать около 5 миллионов дани за «хорошее управление», проценты и дивиденды на британский капитал и т. п., кроме тех сумм, которые ежегодно отправляются в Англию с целью помещения их там, частью чиновниками в виде сбережений из их жалованья, частью английскими купцами в виде доли их прибыли. По тем же причинам из каждой британской колонии непрерывно поступают значительные переводы денег. Большинство банков в Австралии, Вест-Индии, Канаде основаны на британском капитале, дивиденды должны уплачиваться в Англии. Кроме того, Англия обладает значительным количеством иностранных государственных бумаг — европейских, южно- и североамериканских, по которым она получает проценты. К этому присоединяется ещё и её участие в эксплуатации железных дорог, каналов, рудников и т. д. с соответствующими дивидендами. Платежи по всем этим статьям производятся почти исключительно продуктами, сверх суммы английского вывоза. Суммы, поступающие, с другой стороны, из Англии за границу к владельцам английских ценных бумаг, и суммы, потребляемые англичанами за границей, составляют по сравнению с этим ничтожную величину.

Вопрос этот, поскольку он касается торгового баланса и вексельного курса, является

«в каждый данный момент вопросом времени. Обыкновенно… Англия оказывает долгосрочный кредит под свой вывоз, в то время как ввоз она оплачивает наличными. В известный момент это различие в сроках платежей оказывает значительное влияние на курс. В периоды, когда наш вывоз значительно возрастает, как, например, в 1850 г., неуклонно увеличиваются вложения английского капитала… таким образом, получения за товары, экспортированные в 1849 г., могут поступать лишь в 1850 году. Но если в 1850 г. вывоз превысил вывоз 1849 г. на 6 миллионов, то практический результат был тот, что в этом году за пределы страны отправлено больше денег, чем их возвращено назад; и таким путём оказывается влияние на вексельный курс и на уровень процента. Но как только наши дела оказываются под угнетающим воздействием кризиса и наш вывоз сильно сокращается, получения за более крупный экспорт предшествующих лет начинают значительно превышать стоимость нашего импорта; курс в соответствии с этим обращается в нашу пользу, капитал быстро накопляется внутри страны и ставка процента падает» («Economist», 11 января 1851 г. [стр. 30]).

«646» Заграничный вексельный курс может изменяться:

1) под влиянием платёжного баланса в данный момент, какими бы причинами ни определялся этот баланс, — чисто торговыми, помещением капитала за границей или же государственными расходами на ведение войн и т. д., поскольку при этом производятся наличными деньгами платежи за границей.

2) Под влиянием обесценения в данной стране денег, — металлических или бумажных. В этом случае изменение курса чисто номинальное. Если 1 фунт стерлингов представляет в данный момент половину тех денег, которые он представлял раньше, то, само собой разумеется, его примут по 12½ франка вместо 25.

3) Если речь идёт о вексельном курсе между двумя странами, из которых одна употребляет в качестве денег серебро, другая золото, то вексельный курс зависит от колебаний относительной стоимости обоих металлов, ибо такие колебания очевидно изменяют паритет между обоими металлами. Примером последнего могут служить курсы 1850 года; они были неблагоприятны для Англии, хотя её экспорт чрезвычайно возрос; тем не менее не наблюдалось отлива золота. Это было результатом внезапного повышения стоимости серебра по сравнению со стоимостью золота. (См. «Economist», 30 ноября 1850 г. [стр. 1319–1320].)

Паритет вексельного курса за 1 фунт стерлингов: на Париж 25 франков 20 сантимов; на Гамбург 13 марок-банко 10½ шиллинга; на Амстердам 11 флоринов 97 центов. По мере того как вексельный курс на Париж поднимается выше 25,20, он становится всё более благоприятным для английского должника Франции или для покупателя французских товаров. И тот и другой нуждаются теперь в меньшем количестве фунтов стерлингов для того, чтобы достигнуть своей цели. — В отдалённых странах, где благородный металл получить не легко, когда векселя редки и их не хватает для производства платежей Англии, естественным следствием является поднятие цен тех продуктов, которые обыкновенно вывозятся в Англию, так как на эти продукты возникает повышенный спрос с целью отправки их в Англию вместо векселей; это часто имеет место в Индии.

Неблагоприятный вексельный курс и даже отлив золота может иметь место в тот момент, когда в Англии наблюдается большой избыток денег, низкая ставка процента и высокие курсы ценных бумаг.

В течение 1848 г. Англия получила большое количество серебра из Индии, так как хорошие векселя были редки, а посредственные брались неохотно вследствие кризиса 1847 г. «647» и сильного упадка кредита в операциях с Индией. Всё это серебро тотчас же по прибытии нашло себе дорогу на континент, где революция повсеместно обусловила усиленное образование сокровищ. В 1850 г. это же самое серебро совершало по большей части обратное путешествие в Индию, так как состояние вексельного курса теперь делало это выгодным.

Монетарная система по преимуществу — католическая, кредитная по преимуществу — протестантская. «The Scotch hate gold»^[353]. В бумажных деньгах денежное бытие товаров является лишь общественным бытием. Лишь вера даёт спасенье^[354] Вера в денежную стоимость как имманентный дух товаров, вера в способ производства и его предустановленный порядок, вера в отдельных агентов производства как простое олицетворение самовозрастающего по своей стоимости капитала. Но кредитная система столь же мало освободилась от базиса монетарной системы, как мало протестантизм освободился от основ католицизма.